| Владислав "Kurtis Kenny" Смелов |
 |
 |
 |
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Голлем.
Новое время – старые раны, Пусть отгремелы все войны, Эхо всё же осталось, Словно безмолвный судья, Пророков минувшего дня. Только остался я – неприкаеный гад, Отголосок прошлых вражеских стай, Словно памятник всем, кто не достоин, Стою я, одиноко, в пустоте суматошной. Мимо меня проходят – меня не видят. Я Голлем, я не человек, сердце-камень, А вокруг лишь лёд – продал я душу, За шкуру из камня, которая душит меня. Во мне умер Бог, погиб и дьявол, Демон что создал меня, открестился, Умыл руки в крови моей, последней игры. Та что была для меня –жизнью, пусть недолгой, Пусть неверной…. Мне теперь безразлично. Умер я, оставил лишь тело - на вечно проклятие. Что же будет дальше с миром тем в котором я жил? Разве кто-то заметил, что нет меня больше рядом? Было ли кому дело – куда я пропал? Никому! Никому я не нужен, стезя такова у меня – Одинокий герой для неизвестных солдат, Командир для несуществующих врат, Погонщик, который гонит лишь себя. Я одинок – сердце не бьётся в унисон, Тем, кто дорог был мне как друг, любовь. Изгой – изгнавший себя – вот кто я. А камень на теле моём – это лишь шелуха. Никто не знает меня, никто не понимает. Страдание души, которая вечна печальна, Та, что верит в спасение, но отрицает веру. Вера – пусть она будет как пилюля, Что боль смиряет, в уздечку впрягает. Та боль не нужна никому, поэтому я, её берегу. Мы похожи – всегда не жаланы, А если придем, то гонят нас, как псов. Эта стезя, что будет для меня, Как вечная гонка от жизни до смерти, Стезя, что для меня как рок, Тяжелый, вечный… Одинокий Голлем, что как проклятие, Стоит и молчит, сердце не бьётся, лёд не идёт. Воды времён не властны над ним, Вечное изгнание из земель, что его сотворили, Справедливость убили, прощение не дали. Никто теперь не отпустит его на суд, Никто не очистит его от ошибки прошлой, Никто больше его не любит… Никто… Голлем – никто… А кто же я? Кто же ты? Кто же мы? Какое право судить имеем мы? Тех кто считает дело свое правым. Какое право обвинять имеем тех, кто невиновен? Почему мы стали зверьми – которые не верят, В чистоту души, помыслы светлые, дела правые. Куда же делась честь рыцарей прошлого, В какую лету канули те дни, что были верой полны. Верой в людей, в Бога, в мир, что нам уготован был. Что же случилось с нашей совестью? Кому мы её продали? За какие Богатовы мирские мы продали вечность? За что обвиняем мы пророков, за что их на распятие ставим? На кого мы похожи стали? На каменных истуканов, У которых сердце-камень, а вокруг лишь лёд, Лёд души – отголосок пламени бывшего величия, Справедливость, которая для нас была всем, Была она для нас жизнью, воздухом, верой. Куда исчезла чистая любовь – не та грязная игра что сейчас? Почему деньги – превыше чувств, которые так прекрасны, Прекрасны были, а теперь они глупы, притворны, Кто же сейчас из вас, судить будет меня? Кто же из вас обвинять будет меня? Кто? Не надо отрекаться – все вы осуждаете. Кого-то за что-то, Но перед этим – взгляните в зеркало – И скажите – виновен ли он? Он что в отражении стоит. Взгляни в остаток души своей и дай честный ответ: Да или нет? Если чиста ты перед собой – суди меня – я твой… Твой на веке, заключенный в твою чистоту, Которая выжала в грязи мира нашего, суди меня! Ха… если чиста ты то, осудив меня - ты проклянешь себя, Ведь я сам чист перед собой – для себя я невиновен, А невиновного судить нельзя! Я Голлем, что без сердца, Но с душой, что для меня как вечная кара… Прими же, судья, проклятие моё – отпусти мою душу на волю. Я виновен лишь в том, что в невинность верил, Осуди меня, прошу тебя, ты моя Богиня, ты моя судьба. Судьба, что будет на нас одна, раздели со мной печаль, Прошу тебя, молю тебя – ты любовь, ты жизнь, ты всё. Всё для меня – всё для меня – прошу, останься со мной, навсегда. Судья… ты чиста, но чистота сейчас никому не нужна, Только мне, камню, до сих пор важна душа, Я герой прошедших времён… я Голлем, что проклят судьбой… И очарован тобой… Но никто не слышит Голлема – он камень, а камень молчит, Голлем – гранитный камень над миром нашем, Который давно был убит и закопан в небо, Которое до сих плачет о нём, и гневается на палачей. Палачей что стали судьями для создателей своих, Своей души не сохранили они, поэтому и мстили. И месть была их порочной как ночь, которая тиха, Которая бережно хранит последнего рыцаря – в камень закованного, Который ждёт своей судьбы, который верит и любит… До сих пор… |
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
